Хоккейный клуб «Газовик»

Обычно часов в 10 вечера кончала греметь музыка. Оркестранты, зачехлив медные трубы, покидали деревянную раковину. Гасился уголь в жаровне, согревавшей музыкантов, уходила катающаяся публика, и на лед выходили хоккеисты. Вокруг площадки устанавливались деревянные бортики, и начинались ледовые сражения до глубокой ночи.

Я и сейчас, полвека спустя, с содроганием вспоминаю огромные трещины во льду Патриарших прудов. Коньки гнулись, когда, бывало, попадешь в такую трещину, образовавшуюся от большого мороза. Освещение было плохое. Как тут в пылу борьбы уберечься, не попасть в трещину и не шлепнуться всем телом на лед. Но никто не жаловался на синяки и ссадины. Увлекательность игры полной чашей вознаграждала за все — за обмороженные руки и ноги, за недосланные ночи.

В то время — начало 20-х годов — многие замечательные мастера теннисной ракетки зимой становились на коньки. Прав-дин, Тихонов, Цабель, Цоппи переносили в хоккейную тактику игры культуру четкого удара, точного паса. Удар клюшкой по мячу, летящему по воздуху, считался верхом технического мастерства. Хоккей, если можно так сказать, был ударный и неторопливый.

Но вот в хоккей потянулись футболисты.

Хоккей роднился с футболом. Игра на льду становилась стремительной. Конечно, все было не так, как сегодня. Ворота были всего лишь по пояс вратарю. Клюшку не разрешалось поднимать выше собственного плеча. Полет мяча по воздуху не должен был превышать высоты в 1 метр 20 сантиметров. Да и коньки были типа «английский спорт» — с широченными полозьями, которые точились рашпилем или крупнозернистым наждачным камнем.

Правила угнетали игру. В матче сборных команд Москвы и Ленинграда в общем-то хороший судья, но очень педантичный —

В. Быстров — восемь раз не засчитал забитые в ворота мячи. На вопросы разгоряченных хоккеистов — почему?—он лаконично и бесстрастно отвечал: «Стык». Это означало, что бьющий во время замаха поднял клюшку на сантиметр или на два — поди проверь! — выше своего плеча.

А лимит высоты полета мяча? Глаз ястребиной точности не определит, когда мяч летит «хорошо», а когда «плохо».

Но судьи судили, игроки спорили и подчинялись. Упомянутый матч москвичей с ленинградцами закончился ноль — ноль.

И все же хоккей процветал, мирясь с нелепостями правил.

Все выдающиеся мастера кожаного мяча стали зимой играть в плетеный. Ленинградцы Петр Филиппов, Павел Батырев, Михаил Бутусов, Константин Егоров, Владимир Воног, Модест Колотуш-кин, Александр Полежаев, москвичи Константин Квашнин, Михаил Петухов, Валентин Гранаткин, братья Артемьевы, братья Старостины, Михаил Якушин, Сергей Ильин, Виктор Михайлов и множество других известных футболистов являлись членами сборных команд СССР, играющих и в бутсах и на коньках.

Хоккей проще футбола. В него легче научиться играть. Может быть, поэтому в середине 20-х годов почти не было футболистов, зимой не игравших в хоккей.

Я отдал дань этому увлечению, может быть, несколько большую, чем должен был. Охваченные страстью, мы, школьники, по нескольку часов в день, невзирая на мороз и ветер, постигали премудрости хоккея на льду Краснопресненского стадиона. Потом требовались ночи, чтобы догнать упущенное в учебе.

Но все же мы победили. Последний зачет по истории о реформах Петра Великого был сдан благополучно. А за два сезона упорного тренировочного труда Серафим Кривоносое, Сергей Ламакин и я стали кандидатами в сборные команды.

Вспоминается, какие волнения переживали хоккеисты перед традиционной встречей сборных команд Москвы и Ленинграда. Собраться накануне матча и впервые переночевать вместе предложил Николай Николаевич Игнатов, игравший защитником в футбольной и хоккейной командах московского «Динамо».