Хоккейный клуб «Газовик»

Хоккеисты не любят играть утром.

Утром человек настроен миролюбиво, ему не хочется вступать в конфликты, одним словом, поутру тяжело на льду. На утро назначаются наименее интересные матчи. И не удивительно, что на встречу Чехословакия — Финляндия мало кто пришел.

Начало этой игры напоминало матч Португалия — КНДР в чемпионате мира по футболу: фаворит проигрывал 0:3.

Журналисты, справлявшиеся о ходе игры по телефону, настойчиво требовали:

—    Повторите по буквам, в чью пользу.

Услышав: «Финляндия», они замечали, что до первого апреля еще далеко, и очертя голову мчались на первых попавшихся машинах в «Штадтхалле».

Финны имели одно большое преимущество, которое мало к.то принимал во внимание до матча: их тренер Густав Бубник знал своих земляков чехословаков наизусть. Перво-наперво он обезопасил себя от самого мощного оружия противника — мгновенных контратак. Два финских защитника демонстративно не желали покидать свою зону в самых соблазнительных ситуациях. Финны еще раз напомнили о цене мужества в хоккее. А у чехословаков не нашлось своего Эйсебио.

Чехословацким журналистам надо было что-то передавать по телефону, что-то объяснять. Нелегко им было в эту минуту.

Начал накрапывать дождь. От «Штадтхалле» отошел один молчаливый автобус. Хоккеисты Чехословакии старались не смотреть в окно.

Такому исходу матча бурно радовались канадцы. Но это была, так сказать, неконтролируемая реакция.

При трезвом размышлении радость слегка поубавилась: «Как же теперь чехослоааки будут играть с нами?»

Надо было видеть, как горько переживали чехословаки свою неудачу, чтобы догадаться: они отдадут все силы, чтобы реабилитировать себя.

Неудача команды ЧССР объяснялась частично и тем, что она настраивала себя на два главных матча, а точнее — на один, последний, с чемпионом мира, думала об этом матче, жила им, готовилась к нему.

Новый чехословацкий тренер Ярослав Питнер понимал, как важно сломить «русский психологический барьер» в сознании своих игроков.

—    Поражение в Любляне было случаем, и вы докажете это в Вене, — говорил он.

Чехословацкие хоккеисты имели в своем распоряжении ви-деомагнитофонные записи всех матчей советской сборной в люблянском чемпионате.

На просмотрах тренер замедлял движение видеопленки и говорил:

—    Посмотрите, как рикошетом шайбы от конька обводит противника Фирсов, — не давайте ему этой возможности.

Когда в кадре появлялся Рагулин, следовала реплика:

—    Вот смотрите, отсюда чаще всего обстреливает ворота Рагулин. Всего два квадратных метра. Не оставляйте его здесь без надзора.

Нет, не по матчу с финнами надо было судить об истинных возможностях серебряной команды.

В Вене волей жребия своеобразным оселком, на котором испытывались команды, стала сборная США.

Чехословаки уверенно прошли этот контроль. Именно в этой игре они показали, на что способны. Казалось, до чего уж крепки американские хоккеисты, а к концу встречи некоторые из них едва держались на ногах. За счет новых добавочных скоростей чехословаки создавали «численный перевес», даже оставаясь в меньшинстве.

В новом качестве мы увидели Недомански. Если в прошлом году с далеко не легкой руки канадца Бурбоне родилось представление о мирном характере Недомански, то теперь он делал все, чтобы рассеять это предубеждение.

Ну, а канадцы? Как можно было расценивать их шансы перед «главным смотром»?

Первый ответ давала таблица: «Приобретенных очков — восемь, потерянных — ноль».

Канадцы последними прошли «американский контроль», прошли с огромным трудом. Канадская сборная еле унесла ноги. И все же канадцы оставались канадцами. И чехословаки — чехословаками. Они стали опаснее после поражения, ибо тот, кому дано умение мужественно переносить потери...