Хоккейный клуб «Газовик»

Советский хоккей служит предметом подражания и изучения, а ЦСКА задает тон у нас в стране не только потому, что и тот и другой имеют много побед и медалей. И наш хоккей, и команда ЦСКА во многом обязаны этим подлинно новаторскому характеру Тарасова.

И здесь, как во всем остальном, Чернышев — полная противоположность своему первому помощнику. Нет, заядлым консерватором его не назовешь. Но в работе он чаще всего руководствуется афоризмом: «семь раз отмерь...» Он и внешне, своей неизменной корректностью похож на классический тип англичанина, каким мы его знаем по книгам и кино. И своей приверженностью тому, что уже многократно прошло проверку жизнью, — тоже. Когда перед очередным первенством мира встает вопрос, кого брать — молодого, только еще подающего надежды игрока или ветерана, хоть уже и играющего без прежнего блеска, но который в своей партии уж наверняка не даст петуха, мы всегда знаем: Чернышев проголосует за ветерана. Не случайно молодые динамовцы, прежде чем попасть в оснос-ной состав своей команды, обычно протирают на скамейке запасных не одну пару штанов.

Вот ведь какое удивительное и, вероятно, неповторимое сочетание, какое единство вроде бы взаимоисключающих противоположностей уживается многие годы в одной команде. Но Чернышев и Тарасов не просто уживаются, а сотрудничают, помогают друг другу и много лет подряд ведут сборную по дороге побед. Не правда ли, странно? А может, не так уж стран но? Может, по такому принципу и должны подбираться тренеры в команду, чтобы один дополнял и обогащал другого? Может, именно во взаимной критике, в долгих и мучительных спорах людей полярных взглядов, характеров, темпераментов и рождается истина?

Во всяком случае, когда в 1963 году они стали работать в сборной вдвоем, казалось, что это ненадолго, что двум столь разным людям не ужиться в одной команде, что «в одну телегу впрячь не можно...». Но союз этот, всем на удивление, оказался прочным и плодотворным.

Анатолий Фирсов, заслуженный мастер спорта

ЧТО ТАКОЕ ТАЛАНТ!

Когда Всеволод Бобров закончил свою блистательную хоккейную карьеру, мне было всего 15 лет. Но знал я о нем очень много. Все кругом, рассказывая о нем, повторяли: «Талант!» И выходило у них, что, мол, Бобров родился Бобровым и он вполне мог не учиться и не тренироваться. Потому что «талант»...

И только позже я узнал, какой ценой достался ему этот самый «талант». Заканчивалась тренировка команды ЦДСА — долгая, трудная, двухчасовая. Все уходили домой, а он оставался на ледяном поле один и делал по 250—300 бросков из самых неудобных положений. А потом, во время игры, он совершал те же самые броски будто шутя, без всякого напряжения. А кругом говорили: «Талант!»

Таким же тружеником был и лучший в истории нашего хоккея вратарь Николай Пучков. Его обычная ежедневная тренировка длилась 5—6 часов.

Эти выдающиеся спортсмены всегда были для меня образцом. Говорят, что у меня сильный так называемый кистевой бросок. А сколько килограммов металла вырвал я на тренировках, чтобы добиться этого броска? Сколько часов провел с клюшкой и шайбой на асфальте, где бросок дается куда труднее, чем на льду?

Говорят, что я крепко стою и быстро бегаю на коньках, легко меняя скорость и направление. Не стоит мне завидовать. Вы тоже сможете этому научиться. Только попробуйте во время осенних тренировок пробегать ежедневно по ледяной площадке 15 километров, да не просто так, а со свинцовым поясом под рубашкой.

Раньше я тоже думал, что все достоинства: и техника, и скорость, и реакция — даются природой. А теперь точно знаю, каким трудом это достигается.