Хоккейный клуб «Газовик»

Главное в роли, сыгранной Борисом в жизни хоккейной команды ЦСКА и сборной СССР, где он был капитаном восемь сезонов, конечно же, не в том, что он забил более 500 голов, побил все рекорды результативности и тем самым внес громадный, неоценимый вклад в успехи ЦСКА и сборной Советского Союза. Главное, чем славен Михайлов,— это одержимость, постоянная готовность сражаться до конца. Борис однажды заметил, что для него проигранных матчей не существует, и это была сущая правда. Он не мог смириться с поражением буквально до последней секунды поединка. Если оставалось время, он снова и снова шел вперед, к воротам соперника. Борис Михайлов сыграл большую роль в сплочении команды, в становлении боевого коллектива, в сохранении традиций, заимствованных у Анатолия Фирсова, Константина Локтева, Александра Рагулина, и передаче этих традиций тем, кто пришел на смену звену Петрова — Крутову и Хомутову, Макарову и Фетисову, Тыжных и Касатонову.

Однажды меня спросили, нет ли соперничества в отношениях между Фетисовым и Касатоновым, с одной стороны, и признанными уже молодыми нападающими ЦСКА, скажем, тем же Макаровым, с другой.

Не знаю, не замечал такого соперничества. Но это вовсе не значит, что его нет или что оно исключено. Тренер, увы, не может улавливать все, что происходит в команде.

Думаю, на каких-то этапах, в каких-то формах (по-человечески это, согласитесь, понятно) борьба за лидерство велась и ведется, даже если внешне она никак не обнаруживается. Ведь в каждой команде происходит недоступный анализу тренера процесс, определяющий неформальных лидеров коллектива.

Команда ЦСКА молода, и требуется время для того, чтобы юные наши хоккеисты повзрослели, набрались житейского опыта, чтобы они поняли, что главное — это всегда интересы команды, а потом уже — собственные интересы. Думаю, Фетисову и Касатонову интересы команды дороги. Они не промолчат, если заметят недостатки в игре товарищей. А вот Макаров... Может высказаться, а может отложить выяснение отношений и до другого раза. Бывает, что человек внутренне почти готов заявить о своей точке зрения в конфликтной ситуации, но требуется еще немного времени, чтобы он почувствовал, что не может, не имеет права промолчать.

Журналисты не раз спрашивали меня и о том, как складываются взаимоотношения между питомцами хоккейной школы ЦСКА, выросшими с детства в этом клубе, и пришельцами, «чужаками»? Ведь даже в числе наших нынешних лидеров есть и те, и другие. Фетисов и Крутов — свои, цеэсковские с юности, а Макаров, Ларионов и Касатонов появились в ЦСКА в 18—19 лет. Третьяк тоже свой, а вот Дроздецкий переехал в Москву из Ленинграда. Уживаются ли они?

На этот вопрос в отличие от многих других я готов дать точный ответ, поскольку уверен, что разделения в команде на «своих» и «чужих» нет.

Надо ли говорить, что моей главной задачей в сезонах 1979/80 и 1980/81 годов было объединить молодежь, которая пришла в команду, с теми, кто составляет ее костяк. Объединить общей целью, общей идеей, общими устремлениями, создать коллектив единомышленников. Иначе молодые так и останутся «чужаками» (мало ли их было в ЦСКА в разное время!), иначе они не смогут раскрыться, сыграть по-настоящему, иначе они не принесут пользы команде. Нельзя превращать команду в перевалочный пункт, как это порой случается, и не только, замечу, в хоккее.

Никогда не приглашал в команду хоккеистов, так сказать, «валом». Звал немногих и на определенное место.

В армейском клубе сложились свои традиции отношений с новичками, их слияния с коллективом, ведь в ЦСКА и раньше приходило немало и классных, опытных, и молодых хоккеистов, и, насколько я знаю, проблемы и конфликты, как правило, не возникали. Всегда не только сотрудничали, но и по-настоящему дружили в этой команде «свои»—Третьяк и Харламов, Лутченко и Викулов с «чужими» — Фирсовым и Михайловым, Рагулиным и Локтевым.