Хоккейный клуб «Газовик»

Владимир Юрзинов, зная меня хорошо, все еще удивляется порой:

— Ну и решительный же ты, сразу отрезал...

У тренера, который стоит за бортом, время спрессовано. Он в вечном цейтноте, даже в том матче, когда команда его выигрывает. Ибо и та игра, в которой его команда побеждает вроде бы без труда, стоит немалых усилий и игрокам, и тренерам, ведь и в этом случае тренер не имеет права допустить хотя бы малейшую ошибку. Он призван замечать все нюансы в действиях своих подопечных, чтобы фиксировать просчет, промах, чтобы эти ошибки не повторились завтра, когда соперник будет сильнее и матч труднее.

Наблюдая за игрой со стороны, ты не скован временем, ты можешь спокойно разобраться в том, что происходит на льду, что верно, а что нет. А тому, кто у площадки, лишь секунды отведены для размышления, для принятия решения, и это решение должно быть и правильным по сути, и понятным всем игрокам.

Вспоминаю один игровой эпизод, которому был свидетелем. Тренер дал команду своим хоккеистам, играющим с одним «лишним», смениться. Тренер в общем был прав: его хоккеисты устали. Но в это время шайба была у них, они атаковали в дальней зоне, и форварды, естественно, не услышали распоряжения тренера. Один из нападающих откинул шайбу назад, к границам зоны, но своего защитника там не оказалось: он, услышав команду, поехал меняться. Капитан в пылу схватки, разгоряченный очередной неудачей, что-то зло выкрикнул, и тренер правильно, на мой взгляд, не отреагировал на этот выкрик. Оба были в той ситуации не правы. И тренер, неверно выбравший момент для замены своих игроков, и капитан, не имеющий права грубить тренеру. Но все началось с промашки спортивного наставника, и потому он поступил разумно, отложив разбор ситуации и выяснение отношений до окончания матча.

Тренер мгновенно принимает решение — иногда верное, а иногда и ошибочное. Иной раз и вовсе не принимает никакого решения: не успевает, а потом выясняется, что это — к добру.

Как мы принимаем решения? Каждый по-своему.

Порой — не просчитав все до конца, но сообразуясь с обстановкой, с интуицией. А эта интуитивная оценка не всегда понятна игрокам, да и самому тренеру потом долго приходится разбираться в том, что произошло: порой и он не может объяснить, почему принял это правильное, как оказалось, решение.

А интуиции у одного тренера больше, у другого — меньше, она основана и на природном даре, и на опыте, и на знании хоккея.

Интуиция важна необычайно. И как убеждает меня практика, на чутье, интуицию полагаться необходимо. Если что-то тебе подсказывает поступить так, а не иначе, поступай, даже если не можешь вразумительно объяснить мотивов своего решения.

Вспоминаю трудный матч в Риге, сыгранный осенью 1981 года. Наши ворота защищал Александр Тыжных, вратарь одаренный, интересный, надежный дублер Третьяка. Но в тот день мне не хотелось выставлять его на игру. Сказал об этом Моисееву. Юрий Иванович задал резонный вопрос: «А почему? Ведь его очередь играть». Аргументов у меня не было. Тыжных нас не подводил. Играет надежно, и претензий к нему нет. Послушался совета Юрия Ивановича.

Саша в том матче пропустил семь голов.

И смех, и грех. Но не винить же в этом Моисеева.

Было предчувствие — надо было себе верить.

Но вернемся к разговору о цейтноте, в который постоянно попадает тренер хоккейной команды.

Эта ситуация постоянной нехватки времени касается не только 60 минут, отпущенных на проведение матча, но и организации тренировочного процесса, всей работы в команде. Многие тренеры могут составить прекрасные, всесторонне продуманные планы, выполнение которых подведет хоккеистов к пику формы в нужный момент, но вот выполнить эти планы значительно труднее: не хватает времени, упорства, настойчивости. Не хватает характера, силы воли, чтобы добиться своего.