Хоккейный клуб «Газовик»

Затем такая же история приключилась с Борисом Михайловым. Я сам его пригласил из клуба второй лиги «Авангард» (Саратов), но, думаю, серьезных претензий ко мне со стороны тренера

Роберта Черенкова быть не могло. Во-первых, Боря воспитанник московского хоккея, и уезжал он в Саратов не в последнюю очередь в связи со сложным семейным положением, чтобы помочь матери. Во-вторых, он приходил в клуб высшей лиги из команды класса «Б», это процесс естественный, связанный с ростом мастерства. Когда он ушел в ЦСКА, Тарасов вновь ничего не сообщил. И я на этот раз вопросов ему не задавал, поскольку все и так было ясно. Кстати, Бориса вообще не имели права призывать в армию, у него были достаточно серьезные проблемы со зрением. Но, если надо было ЦСКА, закон значения не имел. Борис Кулагин, помощник Тарасова, как мне известно, поехал в военкомат на медицинскую комиссию и буквально уговорил врачей признать Михайлова годным для прохождения службы.

К сожалению, так поступали не только люди из ЦСКА. Аркадий Иванович Чернышев взял у нас нападающего Юрия Волкова, позднее Евгений Зимин оказался в «Спартаке» у Всеволода Михайловича Боброва. Ни тот, ни другой не то что спасибо не сказали за подготовку этих игроков сборной, не соизволили и позвонить. Если говорить о каких-то компенсациях, то у нас в «Локо» выступали, например, выросшие в ЦСКА Владимир Богомолов и Владимир Каменев, но лично Тарасов их в наш клуб не направлял.

И позднее, когда я в Челябинске работал с «Трактором», москвичи нашими хоккеистами живо интересовались. Брали — до меня, при мне, после меня. Тех же Сергея Бабинова, Петра Природина, Сергея Макарова, Валерия Евстифеева, Сергея Старикова, Вячеслава Быкова. С Бабиновым вообще вышла детективная история. Прилетаем в Москву. Получаем багаж и всей командой ждем автобус, который должен отвезти «Трактор» в гостиницу. Автобус приехал, баулы погрузили, сели, смотрим — на асфальте сумка стоит. Спрашиваю — чья? Ребята говорят — Сергея Бабинова. А сам он исчез. Оказывается, это была заранее спланированная акция ЦСКА. За парнем следили военные. Подойти к команде они, конечно, не могли, их бы точно отлупили. И они выбрали момент, когда он куда-то отошел. И быстренько сгребли его, как говорится, тепленького.

Если же говорить в целом о переходах, в стране такая практика была — приезжали домой к игрокам, вежливо разговаривали с родителями, с женами, обещали, кто что мог — зарплату, квартиры, поездки за рубеж, где все прилично отоваривались. Так было по всей хоккейной вертикали, от низшей лиги до высшего дивизиона. Лишь в редких случаях обращались непосредственно к тренерам».

Правда, бывало, что и «Локомотиву» везло. Так, Тарасов несколько раз настойчиво зазывал в ЦСКА нападающего Виктора Цыплакова, но тот отказывался, поскольку был патриотом железнодорожников. Призвать его было невозможно, поскольку он по совету Валентина Козина своевременно перевелся в МИИТ, где была военная кафедра, из Института народного хозяйства имени Плеханова.

—    Так и сказал Козин, иди скорее, не то загребут, — вспоминал Цыплаков.

Не загребли, но Тарасов в сборную Цыплакова упорно не привлекал, и пожаловаться было некому. Лишь в 1961 году, когда сборной СССР руководили Аркадий Чернышев, Анатолий Кострюков и Александр Виноградов, Цыплакову удалось сыграть в главной команде страны на чемпионате мира.

Надо сказать, что кардинальных перемен клубы в советские времена осуществить не могли. В межсезонье они могли пригласить к себе не более двух новых игроков со стороны. И поэтому немало внимания обращалось на подготовку молодежи. А ЦСКА и другие ведущие команды если и брали, то самых перспективных хоккеистов.