Хоккейный клуб «Газовик»

Вы знаете, что по хоккейным правилам взятие ворот не засчитывается, если шайба направлена в ворота ногой. Однако японский судья решил, видимо, что такой изумительный гол нельзя не засчитать, и счет стал, таким образом, 1 :0 в пользу Швеции.

Сигге Парлинг подъезжал то к одному, то к другому и все спрашивал: «Кто же забросил шайбу?» — «Это ты», — отвечали ему. «Я?» — удивлялся он.

Вскоре его удалили с поля. Он пришел к нам на скамейку, где сидели запасные, и попросил подвинуться. Сигге и в самом деле полагал, что ему можно посидеть здесь с нами, ангелами, но из этого ничего не вышло, его отправили на скамейку для оштрафованных, и было забавно смотреть, как он недоуменно спрашивал, что это все значит. Он объехал все поле вокруг по борту, пока ему кто-то не показал, где находится «тюрьма».

Затем мы усилили натиск. Маленькие, юркие японцы проскальзывали чуть ли не между ног у нас. Они ведь совсем небольшого роста. Наши массивные защитники Эрикссон, Парлинг и Андерссон никак не могли уследить за японцами.

И все же мы с честью провели этот матч. Победу одержала Швеция, или, вернее, «Юргорден», со счетом 9: 5.

Лучшим игроком на поле был Руне Утберг! Он, пропустивший вечером перед матчем столько шайб, на этот раз брал все шайбы, которые только можно было взять. Начал он с того, что снял с себя до пояса все защитное снаряжение, сказав: «Не хочу я носить все это на себе, так слишком тяжело передвигаться». Так он и стоял в одной куртке, а все шайбы ловил, как ловят яблоки. Одна шайба ударила его по руке так, что вся рука вспухла и посинела, но он продолжал игру, как настоящий боец, и парировал большинство бросков. Ой, ой, какая же это была игра! Исторический хоккейный матч!

Во время нашего турне по Дальнему Востоку в 1953 году мне довелось пережить также землетрясение. Произошло это так. Вместе с товарищем по комнате, Хюгге, мы собрались ложиться спать. Я чуть проворнее его, да и устал, видимо, больше, так что был в постели раньше. Лежа в полусонном состоянии, я засыпал. Хюгге стоял неподалеку, у умывальника, и готовился ко сну. Я улегся поудобнее и собирался было заснуть, как почувствовал, что кровать начинает трястись. Первое, что я подумал: «Кто это там подбирается, Хюгге, что ли, пытается сдвинуть кровать, или это что-то другое?»

Я не спросил Хюгге, а только подумал об этом. Однако кровать трясло все больше и больше, и стала колыхаться даже вся комната. В конце концов я спросил Хюгге: «Что ты делаешь с кроватью? Ухватился и шатаешь ее?» Он взглянул на меня и сказал: «Я ничего не делаю».

Увидев, что Хюгге стоит посреди комнаты не двигаясь, а кровать продолжает качаться, я понял, что это землетрясение, и мы оба без причины начали хохотать. Толчки усилились, уже нельзя было устоять на ногах, и нас самих все время качало. Наши сумки и чемоданы, стоявшие на шкафу, с шумом попадали на пол. Становилось опасно, землетрясение достигло своей высшей точки, толчки становились все сильней. На улице был сущий ураган. Глядя в окна, мы видели, как качались дома на улице. Это очень страшно — видеть, как шатаются дома.

Продолжалось землетрясение минут 20, затем все прошло, и снова стало тихо. Да, бывает же, попадешь в такую историю, когда путешествуешь за границей.

Перевод А. Френкина

Мануил Семенов

ДО ПЕРВОГО ГОЛА

[Почти стенографическая запись одного телерепортажа)

Внимание! Внимание! Говорит и показывает Стокгольм! Наш микрофон установлен в ледяном дворце «Юханнесхоф». Начинаем репортаж об очередном матче по хоккею с шайбой.

Игроки в светлой форме выглядят на экранах ваших телевизоров светлыми, а спортсмены в темных спортивных костюмах — темными. Так что моя задача сегодня значительно облегчается. Телезрители могут сами разобраться, где какой хоккеист играет, и «болеть», кто за кого пожелает: одни за белых, другие за темных. Между прочим, перед игрой я заходил к ребятам в раздевалку и поинтересовался мнением тренера белых.