Хоккейный клуб «Газовик»

—    Какие могут быть танцы, когда решается судьба нашей команды... Ты что, в своем уме? — Он не на шутку рассердился.

—    Ведут наши, — сказал комментатор, и Леночкин папа успокоился, — шайба у Майорова, ее подхватывает Старшинов... великолепный момент был у Старшинова... шайба отброшена в сторону, но ею завладел Владимир Викулов... удар... Го-о-о-л!

—    Г-о-ол! — заорали все.

—    Папочка, — жалобно запищала Лена, — можно нам поиграть в фанты?

—    Ваш сын забил шайбу в мое окно!

—    На какой минуто?

Рис. П. Ткаченко

— Я сегодня сразу после игры иду с женой б теаф...

Рис. А. Семенова

—    Какие фанты, какая игра? Вот игра! Не приставай с глупыми вопросами.

Кто-то крикнул:

—    Выпьем за Виктора Полупанова!

Все выпили.

Потом пили за Старшинова, Рагулина, Фирсова, в общем, за всю команду, но ни разу за Леночкину бабушку.

Наши выиграли со счетом 3 : 2.

Что было! Все кричали, обнимали друг друга, прыгали... Я хотел обнять Леночку, но ее не было. Я побежал ее искать...

Лена стояла на кухне, уткнулась носом в стенку и... ревела. Бабушка с очень печальным лицом стояла рядом и гладила ее по голове.

Что за глупая девчонка, наши выиграли, а она ревет!

Владимир Катаев

ВЕСЬ МИР ПРОТИВ НАС.»

—    Сегодня возвращайтесь домой пораньше, — сказал отец. — Сегодня с Олимпиады начинают транслировать хоккей.

—    Никакого хоккея! — заявила бабушка. — В семь тридцать по первой программе будут показывать концерт.

—    Да, но Олимпиады бывают раз в четыре года, а концерты каждый день.

—    Но старость нужно уважать тоже каждый день, а не раз в четыре года, — нравоучительно произнесла бабушка.

На этом месте прения были временно прекращены и перенесены на вечер.

Вечером все вернулись с работы, и дебаты разгорелись с новой силой.

—    Хорошо, — сказала бабушка. — Раз мы не можем прийти к общему решению, пусть нас рассудит Семен Иванович.

Сосед Семен Иванович считал себя Соломоном.

—    Концерт можно послушать и по радио. Вы себе смотрите ваш хоккей, но звук у телевизора выключите. А бабушка пусть включит себе радио.

Таково было соломоново решение. Пришлось подчиниться. Каждый включил свой агрегат, и трансляция началась. Хоккеисты мчались по экрану, лихо обводили соперников. Вот судья поднял вверх два пальца и... запел:

—    Спи, моя рыбка, усни...

Оказалось, что это бабушка включила свой репродуктор на полную мощность. Она плохо слышала.

Тем временем наши хоккеисты остались в численном меньшинстве.

Шайба попадает к неприкрытому нападающему противника. Он замахивается... Бьет! И раздается звонок. Это пришла к нам в гости мамина приятельница Серафима Петровна. Она всегда отличалась поразительным умением выбирать время для своих визитов.

Мама усадила ее пить чай, а нам с отцом пришлось сделать вид, что мы уделяем Серафиме Петровне массу внимания. Но всей душой мы были там, с нашими хоккеистами. Отец бросил взгляд на экран и взволнованно воскликнул:

—    Ну зачем же руками?!

—    Извините, — покраснела Серафима Петровна. — Но я читала, что сахар можно руками... Но если вам неприятно, то я возьму ложечкой...

В это время на экране крупным планом появился игрок под номером девять. Благодаря бабушке он пел задушевным женским голосом:

— А мне мама, а мне мама целоваться не велит..*

Видимо сочтя это объяснение исчерпывающим, он подъехал к противнику и изо всех сил ударил его клюшкой. Судья подозвал его и принялся что-то втолковывать.