Хоккейный клуб «Газовик»

—    Правильный самоанализ даешь, Борис! — тут же сочувственно поддерживает тренер.

Вслед за правильным самоанализом следуют соответствующие выводы, и в ворота шведов влетает вторая шайба — 2:11

Еще один наш натиск, клюшка, разбитая пополам при ударе по шведским воротам, свалка у ворот... Все! Перерыв.

Начинается третий период. Но поначалу, несмотря на взаимные подбадривания, он складывается не так, как хочется. Швед прорывается и один на один с вратарем забрасывает шайбу: 2 :2.

Стадион бурно аплодирует шведам. У наших сменившихся игроков расстроенные лица — и вдруг я слышу спокойный, уве ренный, без наигранной веселости голос нашего тренера, звучащий на фоне еще не отгремевших аплодисментов стадиона:

—    Ничего, ребята, все нормально. 2: 2. Просто сделали игру интересней, чем была. А теперь постараемся выиграть...

Я хочу задержаться на этой фразе. Я записал все, что кричали и говорили там, на скамейке, в эти шестьдесят минут игры. Но задержаться хочу на этой фразе — спокойной, веселой, доброжелательной, уверенной. Я почувствовал за ней стиль команды, стиль тренерской работы, стиль отношений между людьми, составляющими эту — очень слаженное коллективное целое — олимпийскую хоккейную советскую команду. С таким стилем работы не пропадешь. С ним можно перебороть и все неудачи и добиться победы на долгом и трудном пути.

—    Костя, не спеши!

—    Леша, еще один! (Это уже при счете 3: 2.)

—    А ну быстрее, друзья!

—    Молодцы, что сдержались! (Это уже при счете 4 = 2, когда наши не дали шведам ввязать себя в драку.)

Сигнал, завершающий игру, так и фиксирует этот счет — 4:2.

В раздевалке, поздравив с победой команду, Чернышев говорит спокойно и коротко:

—    А теперь отлично отдохнуть. И в меру, без захлеба оценить свою победу.

А я, слыша здесь эти слова, мысленно добавляю: «На мосту — канадцы!»

Вот как все это было вчера. Очень хочу верить, что, когда это будет печататься в газете, канадцев тоже не будет на мосту!

Олег Дмитриев

ХОККЕЙ

Я стою, раскрасневшийся, юный,

И скрывать своих чувств не могу На скамейках восточной трибуны,

На спрессованном рыжем снегу!

А внизу, как на белой эстраде,

На площадке команды стоят В ярких свитерах, в полном параде — Красный ряд, а левей — белый ряд. Хоккеисты глядят друг на друга, Отраженные в тысячах глаз, — Состязанья веселая вьюга Их по льду разбросает сейчас!

В центре скрещены тонкие клюшки,

И цвета поделили каток,

Но, как стеклышки в детской игрушке, Их мешает судейский свисток!

Здесь искусство и грозная сеча:

Все вместил удивительный спорт — Пируэты, квадратные плечи И глухие удары о борт1 Пальцы в варежках стынут немея. Ноги в валенках пляшут чарльстон — Над сияющим действом хоккея В клубах пара гремит стадион!

Все мы бросили времени вызов Вместе с горсткой ледовых бойцов. Нынче просто — настрой телевизор, Сядь в удобные кресла дворцов...

Я стою, раскрасневшийся, юный,

И скрывать своих чувств не могу На скамейках восточной трибуны,

На спрессованном рыжем снегу!

И от тысяч, вдыхавших студеный, Резкий ветер начальной поры,

Я приветствую вас, миллионы

Почитателей славной игры!

Нам хоккейные звезды блистали, Проносясь на крутом вираже.

(Вы, конечно, об этом читали — Мемуары выходят уже...)

Говорю так не в смысле упрека — Хорошо, что сейчас нас не счесть1 Но у всех ветеранов «Востока»

Все же повод для гордости есть: Нам пришлось, заслоняясь от снега, Прижимаясь друг к другу плотней, Принимать от двадцатого века Драгоценный подарок —

Хоккей!