Хоккейный клуб «Газовик»

Тихо в коттедже. Уютная финская зима подобралась к самым окнам, уткнулась пушистой мордой в протертые до блеска стекла. В комнате три кровати — тройки живут вместе. За стеной спартаковцы — Слава Старшинов и Боря Майоров. Но с ними новый жилец — Анатолий Ионов. Сколько волнений доставили им всем перемены в этой тройке! Никто не понимал, как можно в канун решающих испытаний разорвать такую испытанную связку, как спартаковская. И сейчас, когда уже пять игр позади, тревога все же не исчезла.

Тикают часы на столе около кровати, спят Александров и Локтев. Или делают вид, что спят?

...Чехословацкие хоккеисты не пришли смотреть их сегодняшнюю, последнюю перед матчем тренировку. Но канадцы явились. И даже шведы, хотя им-то уж совсем это ни к чему после проигрыша. На глазах всего Тампере проверялась тактика завтрашней игры. А что придумали чехословацкие тренеры? Что они готовят? В Инсбруке чехословацкие спортсмены с первой же минуты были ослеплены бешеным темпом наших атак. Так они сами играли в Женеве. Наверное, они считали тогда, что быстрее нельзя. Оказывается, можно. И в Тампере они, наверное, готовятся к еще более высокому темпу. Не знают они, что ждет их в Тампере. А может быть, знают?

3

Александр Альметов уже после того, как все закончилось, промелькнуло перед нашими глазами, помог мне увидеть этот матч заново, сквозь тишину ночных раздумий, и я решился вос произвести ход его мыслей, хотя отлично понимаю, как не вяжутся эти неторопливые размышления с хоккеем, с взрывчатой его стремительностью.

Не заметили ли вы, что люди, показывающие на поле чудеса стремительности, в обычной жизни удивительно неторопливы в своих движениях? А теперь представьте себе, что советским хоккеистам, для которых скорость всегда была главным козырем еще с тех лет, когда их предшественники по сборной добились своей первой победы на чемпионате мира, было предложено провести матч с чехословаками в замедленном темпе. Что, трудно это представить? Но было именно так!

Однако дадим слово Александру Альметову:

«Когда я пришел в коттедж, где жила наша сборная, обсуждение уже началось и из-за закрытой двери доносились голоса, звучавшие неторопливо, даже как-то флегматично.

Выступал Тарасов.

— Все ждут от нас вихревого штурма, с первой же секунды, — говорил он. — Все уверены, что мы поведем игру в нашем традиционном темпе. Мы же будем играть медленно. Хоккей весь на риске. А нам рисковать нельзя. Не имеем мы права рисковать в этом матче. Не имеем права ошибаться. Надо также учесть, что у наших соперников большое психологическое преимущество. Они могут выиграть первенство мира и отлично знают, как трудно будет выиграть его нам в третий раз. И еще они знают, какое впечатление на всех произвел тот разгром, который они учинили канадцам.

Недолго продолжалась эта беседа о плане игры, видимо продуманной еще до приезда в Тампере, и неохотно расходились хоккеисты с этого собрания, как будто разумные мысли, которыми они обменивались, могли спасти их от невыносимого напряжения перед предстоящим матчем.

Хорошо тренированные спортсмены никогда не боятся физических усилий, усталости и всегда с тревогой думают о том, сумеют ли выдержать огромную нервную нагрузку. Команда выдержала эту нагрузку в борьбе со шведами, добилась победы, и все же нервное напряжение сказалось на ходе игры. В ней много было накладок, и особенные претензии были у Тарасова к Альметову и его товарищам, хотя армейская тройка и забила две шайбы. Но разве можно сравнить игру со шведами с той игрой, которая предстоит им теперь? В такие минуты совесть не позволяет журналисту заговорить со спортсменами.