Хоккейный клуб «Газовик»

А в третьем периоде случилось наконец то, ради чего все мальчишки избирали место в нижних рядах. От резкого удара шайба вылетела с катка и упала в сугроб. Судья взял другую шайбу, игра продолжалась. Но к сугробу устремились с разных сторон мальчишки. Они бежали, проваливаясь в снегу, падали, хватали друг друга за ноги. Кто-то добежал первый и рылся в сугробе, отыскивая драгоценность. На него сейчас же обрушились остальные. Здесь были ребята с чужих дворов, большие парни и мелюзга, и все они на потеху зрителям возились в снегу отчаянной кучей малой. У Алеши сорвали шапку. Рот его залепило снегом. Тумба стоял в середине свалки и отряхивался, как медведь. На его плечах и шее висли пацаны, но Алеша видел, что заветный черный кружок зажат у Тумбы в зубах.

Тумбу ломали, тянули вниз, и все же, падая, он успел выдернуть руку и бросить шайбу Алеше.

—    Лешка, держи!

Зрители хохотали. Милиционер, не решаясь бежать по глубокому снегу, чтобы не потерять достойного вида, издали что-то грозно кричал. Куча мала вдруг рассыпалась. Алеша примчался на место, зажимая в мокрой ладони шайбу, потом прибежали остальные ребята, и последним Тумба, у которого оторвали все пуговицы на пальто.

Сидя на скамейке и вытряхивая снег из валенок, переговаривались возбужденно:

—    Эти-то, из дома двенадцать...

—    Колька седой за них был...

—    А пацанов набежало! Штук сто!

Все были очень горды победой. Тумба отфыркивался, вытирал варежкой малиновое лицо и хвастливо басил:

—    А я этому ка-ак дам!

Алеша смотрел на его надутые щеки, толстые, побагровевшие руки, от которых валил пар, и с тайным уважением думал: «А все-таки хорошо, что Тумба с нашего двора. С ним не пропадешь».

Игра кончилась поздно. Продрогшие и измученные, ребята стояли в толпе у северных ворот, ожидая, когда выедет автобус с победителями. Потом некоторое время бежали за автобусом. На один миг, как видение, мелькнул в окне Дуганов — в пыжиковой шапке, в очень красивом светло-коричневом пальто цвета шоколадного мороженого. Дуганов смотрел прямо перед собой суровым, геройским взглядом. Кто-то из ребят успел постучать в окно, но Дуганов не оглянулся.

Потухли прожектора на высоких мачтах. По темной улице к троллейбусам, метро и трамваям бежали люди. Все бежали, чтобы согреться. И Алеша тоже бежал, размахивая окоченевшими руками. Он знал, что дома ждет взбучка от матери («Опять хоккей! Опять ноги мокрые?!»), и его бил озноб от холода, пережитого волнения и страха перед взбучкой, но сердце его ликовало,

* * *

Снежным комом катилась зима.

Москва ежилась от морозов, звенела гололедью и сыро дымилась от внезапных оттепелей, а хоккейный сезон шел своим чередом.

Однажды, возвращаясь из школы домой, Алеша вбежал во двор и замер. Возле подъезда стоял человек в пыжиковой шапке и в коротком пальто цвета шоколадного мороженого.

—    Паренек, где тут квартира тридцать два?

Разинув рот, Алеша смотрел в лицо, знакомое по сотням фотографий. Вблизи «великий» человек вовсе не выглядел громадным. Он был обыкновенного роста, очень молодой и стройный и похож на стилягу. К тому же он сосал конфету.

_ Здесь... — сказал Алеша и беспомощно оглянулся: двор был совершенно пуст.

—    На каком этаже?

—    На пятом.

Это была квартира, соседняя с Алешиной. Дуганов вошел в подъезд, Алеша за ним. Они вместе вошли в лифт, и Дуганов нажал кнопку.

Алеша стоял, опустив голову, не осмеливаясь поднять глаз рыше нижней пуговицы шоколадного пальто. Сердце его колотилось. Молча они доехали до пятого этажа и вместе вышли на площадку.