Хоккейный клуб «Газовик»

Назначение меня старшим тренером сборной Советского Союза состоялось в начале лета 1977 года, сразу же после поражения нашей главной команды в Вене.

Тогда же меня назначили и старшим тренером ЦСКА.

ТРУДНЫЙ ГОД ЗНАКОМСТВА Анекдот о трех письмах

Анекдотов существует, как известно, великое множество. На все случаи жизни. Только забываются они быстро.

Но вот единственный анекдот, посвященный тренерам, помню всегда. Скорее всего, потому, что жизнь напоминает о нем постоянно.

Анекдот такой.

Тренера освободили от работы, и, прощаясь с командой, он оставляет преемнику три иисьма. Письма пронумерованы, и к ним приложена записка: «Вскрой, когда будет трудпо».

Проходит год, команда выступает неважно, нового тренера ругают все чаще и чаще, и он вскрывает первое письмо предшественника. В конверте — записка: «Вали все на меня».

Причина неудач вроде бы найдена, и тренера на какое-то время оставляют в покое.

Заканчивается второй сезон, и снова дела плохи. Приходится открыть еще один конверт. Там всего одно слово: «Обещай». Тренер заверяет руководство, что все наладится, что команда уже перестроилась и вот-вот начнется подъем.

Проходит третий год, никаких улучшений, и тренер в поисках спасительного совета вскрывает последнее письмо. Там два слова: «Пиши письма».

Тренеров-неудачников немало, и я, начиная свою самостоятельную работу, помнил о несложившихся судьбах коллег, о том, что в спорте есть не только победы, но и поражения, помнил, что если один из соперников выигрывает матч, то второй, стало быть, его проигрывает. И для меня из этих размышлений следовал один только вывод: на удачу, на везение рассчитывать нельзя, надобно работать. Работать по-настоящему.

Жизнь сложилась так, что мне рано пришлось познать цену труду. Вырос я в Москве, детство провел на Малой Колхозной улице. Но детство закончилось рано. Отец мой, Василий Прохорович, погиб в 1942-м, под Сталинградом. Мальчишкой начал работать. Был я слесарем в автобусном парке, работал ежедневно без скидок на возраст — полную смену. Для подростков военных лет это было обычной нормой. Осознанной нормой. Все работали, как и воевали, ради общей великой цели — ради победы. Рассказывая однажды читателям «Советской России» о своем детстве, я говорил, что именно в то суровое время уяснил истину, которая стала для мепя своеобразным кредо: научишься, сумеешь, сможешь не жалея сил трудиться, непременно научишься и главному в жизни — умению одолевать трудности и невзгоды.

Уставали мы безмерно, и все-таки тянуло нас во двор, поиграть в футбол или — зимой — в хоккей. Не с шайбой, конечно, с мячом, в русский хокеей.

В футбол гоняли бесконечно. Играли тряпичными мячами, набитыми опилками, гоняли все, что попадалось под ноги,— консервные банки, пустые папиросные коробки.

Однажды по совету взрослых поехали в Сокольники, где на Четвертом Лучевом просеке тогда находился стадион армейцев (видите, какой я давний цеэсковец!), и попробовали записаться туда. Меня взяли в команду, но ездить из района Мещанских улиц в Сокольники было нелегко, и спустя год я записался в другую футбольную команду, которая была совсем рядом с домом — на стадионе «Буревестник», расположенном в Самарском переулке, на том самом месте, где вырос накануне XXII Олимпийских игр в Москве спорткомплекс «Олимпийский».

Когда я уже выступал за юношескую команду «Буревестника», мне удалось оценить одно совершенно необходимое для настоящего тренера качество — энтузиазм. Учил нас Владимир Ильич Соколов. Не знаю, где черпал он силы и вдохновение, но Владимир Ильич тренировал пять футбольных и пять хоккейных клубных команд. Согласитесь, с такой супернагрузкой без душевного огня, без подлинного энтузиазма не справиться.