Хоккейный клуб «Газовик»

А сколько мы бегали, что поднимали? Дутые цифры. Всегда и во всем желателен разумный подход. Больше — не значит лучше. Объемы, декларировавшиеся в советское время, как показывает практика, просто нереальны. В бумагах записывали 960-980 тренировочных часов. И если ты отработал столько в отчетном году, значит, в следующем обязательно дол жен показать больший объем. Да такое просто невозможно! И, тем не менее, в отчетах писали, что это так. В советское время тренеры работали в одной команде по многу лет. Это сейчас в Суперлиге за один сезон меняются десятки «рулевых».

Сегодня, так сказать, в связи с изменениями общественно-политического строя, изменились отношения. На первые роли стали выходить менеджеры команд. А это — уже совершенно иной подход. Конечно, некоторые менеджеры пришли в хоккей, зная, что такое спорт. Но, в основном, это просто удачливые бизнесмены. Они-то и стали постепенно приводить структуру команд в соответствие с западными стандартами. И развели бизнес и спорт по разным углам. Есть генеральный менеджер, а есть тренер, занимающий определеннее место. И, конечно же, тренеры на это отреагировали по-разному. В тех клубах, куда пришли нормальные менеджеры, тренеры отнеслись к новшествам с пониманием. Но встречались клубы, где реорганизация проходила не так гладко. И надо признать, проблема эта актуальна до сих пор. Сегодня в каждом клубе устанавливают отношения, исходя из личных качеств менеджера и тренера.

Конечно, рано или поздно мы все придем к тем западным отношениям в спорте, о которых сейчас говорим. Все утрясется, и, дай Бог, в нашей стране экономика поднимется настолько, что мы снова, как и прежде, сможем сделать лучший в мире хоккей.

В прошлые времена в отечественном хоккее сформировался тип тренера-диктатора. Ярчайшим представителем его, несомненно, являлся Анатолий Владимирович Тарасов. Это было его кредо, его стиль. Однако в тот же самый период в советском хоккее работал, если так можно выразиться, его идейный антипод —Аркадий Иванович Чернышев, очень интеллигентный и выдержанный человек. И, несмотря на то, что болельщикам, плохо знакомым с хоккейной кухней, Тарасов казался тренером номер один, официальным старшим тренером сборной был именно Чернышев.

Просто они были достаточно умными людьми, чтобы ничего не делить на публике и не тянуть одеяло на себя. Каждый занимался своим делом, а вместе они раз за разом добивались успеха. Стране нужен был результат. И ее главная хоккейная команда — сборная СССР — выигрывала чемпионаты мира один за другим.

Тарасов действительно был очень авторитарен. Великие хоккеисты, чемпионы мира одновременно и уважали, и боялись его. У него в ЦСКА было достаточно игроков, которые стали отличными спортсменами. К примеру, мой коллега Александр Сергеевич Асташев, будучи молодым перспективным хоккеистом, провел в ЦСКА всего один сезон. Но Анатолия Владимировича вспоминает до сих пор: каждую тренировку и каждое сказанное им слово. Много лет я поддерживал дружеские отношения с недавно ушедшим из жизни Атександром Павловичем Рагулиным, который также часто рассказывал о Тарасове много интересного.

Для нас Анатолий Владимирович был легендарной личностью. Говорить о нем можно часами. Тем более, что мне посчастливилось познакомиться с ним лично и общаться достаточно длительное время. У нас сложились прекрасные, можно сказать, дружеские отношения. Хотя в душе, если честно, я всегда побаивался этого человека.

СУТЬ СИСТЕМЫ - ТРЕНЕРСКИЙ АВТОРИТЕТ

Мое знакомство с Тарасовым состоялось уже после окончания карьеры игрока — в тренерской школе. Это случилось в 1977 году, поздней осенью. К этому времени я успел три месяца отработать в детской спортивной школе Уфы, пока в моей жизни не произошел очередной поворот. Тренер «Салавата Юлаева» Валерий Александрович Никитин сообщил мне, что в Москве открылась Высшая школа тренеров (ВШТ). Для зачисления в нее существовали определенные требования: кандидат должен быть мастером спорта, членом партии, иметь высшее образование. По всем этим параметрам я подходил. Недолго думая, отослал свои документы в Москву, затем прошел конкурс и был принят. Хотя отбор там был довольно жестким. Таким образом, я попал во второй набор ВШТ. Первый прошел в 1976 году, а мой — в 1977-м. То есть, я, как студент, фактически оказался у истоков Высшей школы тренеров при Центральном институте физической культуры. На курсе нас было десять человек. Стипендия составляла 300 рублей в месяц. Да, за такие деньги можно было поучиться!