Хоккейный клуб «Газовик»

В нашей команде нет профессионального психолога, и в Суперлиге я не знаю ни одной команды, в которой бы он имелся. Может быть, психологи и нужны, но я к своим парням никого не подпущу. Объясню почему. Когда я был молодым тренером, приходило много всяких людей, предлагавших свои услуги.

Получилось так, что дважды я допускал к работе спе-циалистов-психологов, смотрел, как они занимались с игроками, что делали. Первый раз это случилось еще в Уфе. Скорее всего, как я потом понял, это был даже не психолог, а психотерапевт. Он присутствовал на сборах, жил вместе с нами, общался. И только три человека из тридцати поверили ему, стали с ним заниматься. Видимо, решили, что они уже достаточно пообщались с тренером. В день по две тренировки, а тут — еще дополнительные занятия. Я психологу разрешил с этими тремя ребятами работать отдельно. На мой взгляд, у них в головах что-то не совсем нормально было. Психолог пытался давать им какие-то советы. Но когда я посмотрел, что он за полтора месяца сборов сделал, убедился, что толку от него никакого нет. Была, впрочем, и еще одна попытка.

Психологией со спортсменами должен заниматься настоящий специалист. Но в командных видах спорта, в хоккее, таких попросту нет. Чтобы повлиять на какие-то процессы в коллективе, психолог должен проводить с ним времени больше, чем тренер. У нас это, наверное, не получится, потому что игрокам после двухразовых тренировок надо отдохнуть, пообщаться с семьей. Кроме того, как правило, психологи объясняют факты уже после того, как что-то произойдет. И делают при этом абсолютно верные заключения. Но ведь точно такие же заключения может сделать любой опытный тренер. А работать на опережение психологи чаще всего не умеют.

Посему я постепенно пришел к выводу, что большинство вопросов, касающихся межличностных отношений в команде, решает, как и прежде, главный тренер. Он должен знать не только теорию хоккея, но и разбираться в психологии человека, знать индивидуальные особенности своих игроков. Есть, конечно, конфликтные ситуации, которые загоняют спортсменов в тупик. Но — с психологом или без него — разбираться с проблемой придется уже после того, как все случится.

В командах HXJ1 я психологов также не встречал. Но в Америке принято, чтобы командой занималось очень много людей. Там, можно сказать, традиционно к работе привлекается неимоверное количество работников крайне узких специальностей. Есть, например, тренер конкретно по общефизической подготовке, тренер по катанию. А у меня, как говорится, уже взрослая команда. Я ребят кататься не учу, не учу и бросать. Этот элемент обучения у меня начисто отсутствует, поскольку отработка навыков целиком находится в компетенции спортивных школ. Я, конечно, должен держать ребят в хорошей физической форме. В конце концов, хилый спортсмен вряд ли на что-то годен. Однако в первую очередь, и в этом я абсолютно убежден, главный тренер обязан поднимать психологический настрой своих хоккеистов. Чтобы у них в глазах горело желание играть и добиваться победы.

Конечно, с молодыми игроками мы проводим дополнительные тренировки. Но ко мне ведь приходят ребята, которым уже по 18-20 лет. То есть, практически состоявшиеся мужчины. Да, мы тренируем их, поддерживаем тот навык, который у них уже имеется. Но если их в 8-10 лет не научили правильно делать передачу, это можно исправить только путем монотонных повторений. Вот и корректируем потихоньку. Но главное, повторяю, психологический настрой конкретного игрока и команды в целом.

ГОТОВЬ ПОБЕДЫ ЛЕТОМ

К собственной славе специалиста по победам в предсезонных турнирах Михалев относится спокойно.