Хоккейный клуб «Газовик»

Вечером в Алешиной квартире раздался звонок. На площадке стоял Дуганов.

—    Здравствуй, Леня. Выйди на минутку, — сказал он, поманив Алешу пальцем. «Он уже забыл, как меня зовут!» —. горько подумал Алеша. Они спустились на нижний этаж и стали возле окна.

—    Прошу тебя последний раз, — сказал Дуганов шепотом и положил руку на Алешино плечо. — Сходи к Майе и передай ей, чтобы она обязательно подошла завтра после игры к газетному киоску. Скажи: обязательно. Понимаешь?

—    Понимаю. К газетному киоску?

—    Да. Очень нужно, скажи. Очень.

Дуганов был какой-то чудной, неспокойный и непохожий на себя.

Алеше захотелось сейчас же бежать к Майке, успокоить Дуганова, но помимо воли у него вырвались слова:

—    А вы мне билет на завтра дадите?

Дуганов вынул из кармана белый листок.

—    Вот пропуск. Я жду тебя во дворе, — он посмотрел на часы. — У меня времени десять минут...

Майки дома не было. Анна Кузьминична сказала, что она занимается у подруги, в доме четырнадцать. Алеша побежал в дом четырнадцать. В тесной комнатке, освещенной маленькой лампой с зеленым колпачком, играла радиола и несколько взрослых девчонок и ребят медленно топтались под музыку. Майка заметила Алешу и вышла в коридор, и следом за ней вышел парень, с которым она танцевала.

Алеша быстро изложил всю историю насчет киоска и уже повернулся, чтобы мчаться обратно, но Майка вдруг сказала:

—    Передай, что я не приду.

—    Как это не придешь? — удивился Алеша. — Он сказал: «Очень нужно».

—    Я не приду. Он знает почему.

—    Она не придет, — сказал парень и, взяв Майку за локоть, слегка потянул к себе. И она придвинулась к нему, улыбаясь предательски и бесстыдно, как будто она никогда не ездила с Дугановым в такси, никогда не сидела с ним на садовой скамейке, никогда не целовалась с ним в темноте, в холодном подъезде, когда Алеша бегал в аптеку...

Алеша все понял. Он стоял и молчал.

—    И будь здоров! — сказал парень и щелкнул Алешу по макушке.

Алеша сказал тихо:

—    Завтра игра со шведами... Там шесть игроков из сборной Швеции...

—    Прочитаем в газетах, — сказал парень и увел Майку в комнату.

Алеша вышел на лестницу. Он был бы рад не встречаться с Дугановым. Сердце его обливалось состраданием. Он думал о завтрашней игре, и о несчастном «великом» Эдике, который завтра будет не в форме, и о женщинах — непонятных и капризных, которые только путаются в мужскую жизнь и сами не знают, чего хотят.

—    Ну что? — спросил Дуганов, вынырнув вдруг из темноты. — Она придет?

—    Придет, — ответил Алеша.

—    Спасибо, дружище. Ну, пока! — Дуганов крепко стиснул Алешкину руку, побежал к воротам и даже прокатился несколько раз по ледяной дорожке.

Алеша потрясенно смотрел, как бежит счастливый, обманутый человек. Еще никогда в жизни и никому он не говорил неправды.

* * *

Шведы в полосатых желто-черных фуфайках были похожи на ос. Как разъяренные осы, они защищали свой улей — хрупкий домик, в котором метался громадный вратарь с невозмутимым шведским лицом. Чего он только не делал! Он прыгал прямо на клюшку, шлепался животом на лед, делал шпагат и, как фокусник, выхватывал шайбу из воздуха. И трибуны аплодировали его бесстрашию. Но шайба оказывалась за его спиной все чаще и чаще. Наши хоккеисты были в красных фуфайках с голубыми плечами, и казалось, что красных вдвое больше на льду.