Хоккейный клуб «Газовик»

На мой взгляд, эти люди — как бы растерянные. А есть другие, которые, наоборот, истово рвутся к поставленной цели. У них ничего не выходит, но они бьются, бьются и бьются. Потом смотришь — неплохо, вроде, получается.

К примеру, есть у нас хоккеист, начинавший еще в молодежной команде и никак там не котировавшийся. Я даже и не думал, что из него может выйти что-то путное. Потом смотрю, через год-два — он уже в низшей лиге. А сейчас — и в Суперлиге играет вовсю.

И ЧТО ЖЕ ПОСЛЕ?

В армии я был капитаном куйбышевского СКА, а в гражданских клубах меня почему-то все время выбирали комсоргом. Любая команда являлась особым структурным подразделением той организации, которую представляла. Нам, наравне со всеми прочими отделами, следовало определенным образом планировать свою деятельность и составлять отчеты о проделанной работе. Да и вообще делать вид, будто мы напряженно трудимся на производстве. За это мы получали вполне приличное вознаграждение.

По тем временам, хоккеист считался в нашем обществе достаточно обеспеченным человеком. Мы получали хорошую зарплату и, кроме того, 280 дней в году приходились на сборы с полным содержанием. Поэтому когда мне пришлось уйти из команды и поработать несколько месяцев в детской спортивной школе, я понял, наконец, насколько трудна жизнь рядового гражданина.

Когда от лучшего переходишь к худшему, быстро замечаешь разницу. Зарплата тренера ДЮСШ составляла 150 рублей в месяц. И это без питания и каких-либо льгот. Причем, когда в мае я был переведен в штат школы, у меня еще не было ни группы, ни набора. А значит, не было и зарплаты. Набор у меня состоялся только в сентябре. Вот с этого времени и до начала ноября я в школе, собственно, и проработал. А деньги где-то брать надо было. Семья к достатку привыкла, да и ребенок уже родился.

НА «ШАБАШКУ» ПО БЛАТУ

Приработок мы с другом, Виктором Андросенко, нашли, можно сказать, классический. Оба были фи зически хорошо подготовлены, поэтому пошли на разгрузку вагонов — на Сафроновскую пристань. Играли в паре и подработать решили также. Любопытно, что желающих заработать разгрузкой вагонов в то время хватало с избытком. Конкуренция была жуткая. В основном, на «шабашку» шли студенты. Но встречались и люди, не имевшие постоянного места работы. Система очень простая и выгодная: разгрузишь тонну груза — рубль.

Вот мы и пошли. Оба — достаточно известные в городе люди. А бригадиром на той разгрузке стоял бывший мастер спорта по гимнастике. Он, естественно, нас знал и, по великому блату, включил в бригаду. На пробу. Работать-то мы, после всех наших тренировок, слава Богу, умели. А несколько дней спустя даже приобрели некоторые специфические навыки. Бригадир это заметил, оценил и уже смело ставил нас на любую разгрузку.

Вагоны приходили для завода резинотехнических изделий, а потому были загружены компонентами, нужными для полного производственного цикла. В том числе, обычной печной сажей. Уж не знаю для чего она там, на заводе, требовалась, а для нашей бригады этот груз считался наиболее выгодным. Сажа была легкой, а за разгрузку платили по два рубля.

И вот, когда пришел очередной вагон, бригадир предложил мне за него взяться. Обычно вагоны вмешали под 60 тонн груза, а сажи было меньше — тонн 30. Упаковка представляла собой большие кули. Но не тяжелые — по 25-30 кг. Однако здесь интересна не столько масса, сколько свойства этого продукта. Бригадир мне говорит: «Сергей, надевай все самое старое, завяжи лицо тряпкой и оставь одни глаза». Понятно, он-то знал специфические особенности этого своеобразного груза, но его грела возможность заработать в два раза больше, чем обычно.